Собеседник Executive.ru – Олег Зайковский, предприниматель в сфере международных научных, образовательных и культурных обменов, директор по развитию Некоммерческого партнерства STEP UP International Social Venture Partners / Biedriba STEP AP (Латвия) - фонда венчурной филантропии по поддержке социальных инноваций и предпринимательства в сфере науки, образования и культуры. Это интервью является продолжением дискуссии на нашем портале, в которой Олег принял участие.
Executive: В чем суть кризиса западного MBA?
Олег Зайковский: Нет кризиса западного MBA, нет кризиса делового образования: сейчас можно свободно и почти бесплатно найти, изучать и развивать различные и любые приемлемые подходы к управлению любыми бизнес-моделями и бизнес-процессами.
Есть глубокий, глобальный, системный и структурный кризис экономик и управления вообще. И либеральной модели свободного рынка, и неподконтрольных самоубийственных спекуляций на биржах, и «корпоративных моделей» организации и менеджмента, и госрегулирования (его отсутствия или диктата, несогласованности или коррумпированности), и технологий массового производства «одноразовых ценностей», и психологии их бездумного потребления. В общем, очередной кризис перепроизводства всего и всех, начиная на этот раз с денежной массы, и заканчивая… тем же MBA.
Образование и так отстает от реалий и потребностей «живого дела», а при нынешнем информационном взрыве, с ускоренной сменой парадигм, векторов и трендов - тем более. Деловое администрирование лет сто тому назад, сразу после своего появления, возможно, и могло учить – «как надо» и «что делать». Сейчас, после всех конфузов, скандалов, коллапсов, дефолтов и кризисов в массе своей учит, как это было столько-то лет тому назад, кейсам (историям успеха или провала), редко – тому, как есть, еще реже – тому, «что делать и кто виноват», неприметно превращаясь в собственную «историю делового администрирования».
Классическая модель «корпоративного менеджмента» (и производного делового образования executive education) успела себя изжить и дискредитировать. Пока это не вкусили сполна развивающиеся рынки – можно смело пытаться их осчастливливать. MBA в США за первые 50 лет уже взрастило своих финансово-промышленных лидеров и последние 50 лет ходит по миру взращивать чужих.
А в самой Америке тем временем уже откровенно возмущаются (см фильм «Корпорация», 2003 г.) паразитарной деловой бюрократией - топ-менеджментом и пресловутым «офисным планктоном». CEO и СFO напропалую искажают отчетность и врут инвесторам, привлекая средства сверху, сейлз-менеджеры беспардонно врут потребителям по поводу «уникальных преимуществ» их корпоративной продукции, в то время как реальные ценности производит кучка азиатских гастарбайтеров за плошку риса от их себестоимости/ конечной рыночной цены. Или пара «ботанов-очкариков» в своем гараже.
Какое уникальное преимущество может быть у товара, в концепцию производства которого изначально закладывается необходимость закончить свой собственный жизненный цикл суицидом через год-два – не более? Чему учить менеджмент? Как по-деловому администрировать изобретение, производство и продажу «одноразовых ценностей»? В итоге остается только учить… изобретать как продавать.
И вся суть любой корпоративной деятельности неизбежно сводится лишь к обеспечению гарантированного воспроизводства… дивидендов для акционеров. Вот и весь смысл жизни и творчества любых корпоративных руководителей «среднего и высшего звена», за который их и терпят.
Executive.ru: Таким образом, кризис бизнес-образования, которого, на ваш взгляд нет, будет преодолен только тогда, когда западная цивилизация преодолеет кризис ценностей?
О.З.: Экономики давно глобальны, ценности – всегда и везде – общечеловеческие. Либо цивилизация, экономика и ценности есть, либо их нет. Вне зависимости от сторон света. Ответственный сотрудник Oracle сказал, что он сейчас не берется загадывать даже на полгода вперед, потому что в любой момент в любой точке земного шара может появиться умелец-одиночка и поставить весь мировой рынок «на уши» (читай – вернуть систему ценообразования, производства и распределения обратно с головы на ноги).
И принимающий решения в том же Oracle узкий топ-менеджмент одной рукой скупает стартапы «инженеров-головастиков» вместе с командой, а другой рукой так же легко выгоняет регулярно по тысяче с лишним отработанного среднего персонала, вместе с их «корочками MBA», а заодно и с незадачливыми HR-менеджерами, принимавшими их на работу.
Управление – лишь функция бизнеса. К тому же в этой предопределенной цепочке создания ценностей, учет и контроль большинства бизнес-процессов вполне поддается автоматизации. И офисные управленцы оказываются балластом с их личной «добавленной стоимостью к одноразовой ценности», стремящейся к нулю. Поэтому многие корпорации уже достаточно давно и активно реструктурируются в небольшие проектные команды с системой внутренних взаиморасчетов, быстро выявляющих бесполезные «слабые звенья», и выводят их в аутсорсинг и аутстаффинг. И в такой команде «корочкой MBA» свою истинную «добавленную стоимость» (или ее отсутствие) не прикроешь.
Англосаксов с гарвардским дипломом замечательно вытесняют на топ-должностях, например, в IT-индустрии, индусы с Mini EMBA какого-нибудь бангалорского отделения оклахомской community business school. В данном случае решающее значение имеет не диплом, а, например, написанная книжка по конкретному IT-продукту или решению и наивное представление боссов и инвесторов из англосаксов о том, что кандидат продвинет этот продукт на свой родной развивающийся рынок.
Executive: Какие форматы приходят на смену классическому MBA?
О.З.: Мое убеждение – классический формат MBA един и незыблем. Либо полное высшее, фундаментальное академическое (бакалавриат по профильным экономическим или техническим дисциплинам + магистратура по управлению). Либо второе высшее, управленческое, – полутора-двухгодичная магистратура к уже имеющейся «непрофильной» - без отрыва или с отрывом – вечерне, заочно, дистанционно, но с жесточайшими требованиями к предшествующему значительному и значимому профессиональному опыту, вступительным и выпускным экзаменам, преддипломной практике и защите полноценного диплома по собственному бизнес-кейсу, бизнес-модели или бизнес-плану, сертификации программ и аккредитации вуза.
Прочие мини- и модульные варианты – это не дополнительное образование для руководителя, а дополнительный источник дохода для учебного заведения. И притягивание за уши академической степени диплома к подобным программам – откровенное маркетинговое лукавство, введение потребителя в заблуждение. Именно поэтому американские бизнес-школы не имеют тройной аккредитации: при их допустимой компетентности в предмете, они сами допускают недобросовестность, снижение планки при приеме и выпуске.
Executive.ru: Как вы оцениваете в связи с этим российское бизнес-образование?
О.З.: Мы – ничуть не хуже американцев: ни один наш диплом MBA нигде в мире не признается. В России MBA весьма лукаво и тихо трансформировался из степени магистра делового администрирования, которая на Западе считается полноценной ученой степенью, в квалификацию «Менеджера делового администрирования» (см. приказ № 50 от 28.06.1999 «О введении профессиональной переподготовки специалистов по программам «Менеджер делового администрирования (Master of Business Administration (MBA)». Любопытно посмотреть, смогут ли выпускники нашего MBA сдать вступительный тест GMAT, обязательный для поступления на программы MBA во всем мире?
Executive.ru: Не могу согласиться с оценкой «нигде в мире»: в странах СНГ российский диплом MBA признается.
О.З.: На здоровье! Любой курс MBA хорош – для самоопределившегося слушателя, четко знающего, зачем ему содержание или «корочка». Однако, в той же равной мере: престижность любого МВА – миф, карьерные преимущества – блеф. К тому же сейчас тот же объем знаний доступен как угодно: и дистанционно, и онлайн, и самостоятельно, и зачастую, практически и фактически, – бесплатно.
Executive.ru: Как вы объясняете упомянутую вами параллель между США и РФ?
О.З.: Объяснение простое: В США – это очередной, на этот раз образовательный пузырь (после недавних айтишного и ипотечного), когда свободные спекулятивные капиталы хлынули в нишу потребительского кредитования обучения, привлекая в заемные силки свежее пушечное мясо и взвинчивая цены в вузах. (См публикацию «Высшее образование: Последний пузырь?» в The Economist). Плюс экспансия на развивающиеся рынки, расширение хозяйственных связей, подготовка будущих агентов влияния, затачивание рынков под свои продукты и технологии – поскольку обычно две трети и более слушателей программ – гости-нерезиденты. А кампусы вузов или рекрутинговые центры приемных комиссий уже давно выдвинуты за рубеж.
В России – жизненная необходимость для постсоветских вузов как-то подкормиться, для школ-неофитов – погреть руки на этих псевдо-престижно-образовательных «морковках». Для слушателей, если это не самодостаточные деловые люди, четко знающие, для чего им MBA, – потешить свое тщеславие и поднять самооценку. Применительно к российскому MBA запаздывание в усвоении нами западного опыта составляет полвека: то, обо что западные экономики спотыкались еще во второй половине XX века, мы только-только с радостным энтузиазмом начинаем опробовать на своей шкуре.
Executive: Вы сказали, что классический формат MBA един и незыблем, в то же время в дискуссии на портале Executive.ru назвали Harvard Business School (HBS) «парком юрского периода».
О.З.: Я имел в виду исходные классические – академические, фундаментальные и неизменно высокие – требования к форме обучения, приему и выпуску, а не «классическое» (и сейчас уже «доисторическое») содержание. Боюсь, что ныне и постиндустриальная финансовая фаза себя исчерпала, как показывает нынешний кризис. Хотя инертность развития и восприятия общества (и образования) обрекают нас непрерывно и постоянно «догонять уходящий поезд» реальной жизни и реальных дел, вечно опаздывая лет на десять и более.
Парадоксально, но в мире рядом сосуществуют и XXI век, и… XII. В США, например, располагаются 12 из 20 топ-бизнес-школ по рейтингу Financial Times, но одновременно 32 млн (14%) вообще (!) не умеющих читать взрослых плюс еще 21% читающих на уровне начальной школы, по слогам. Данные Департамента образования США по состоянию на апрель 2013 года. По сведениям исследовательской компании IDC современный человек за месяц получает и обрабатывает столько же информации, сколько человек XVII века – за всю жизнь, и количество данных на планете будет как минимум удваиваться каждые два года вплоть до 2020 года. Причем, только порядка 35% из этих данных можно как-то считать полезной информацией.
Harvard – вовсе не отрицательное имя нарицательное. Он по-прежнему формально числится столпом номер один среди бизнес-школ, (хотя не имеет тройной аккредитации, что более чем показательно), просто по инерции своих бывших заслуг первого монополиста-мастодонта и количеству влиятельных выпускников в правительствах и бизнесах индустриальной и постиндустриальной эпох, Old School for Old Money, эдакого инкубатора/ масонской ложи «всемирного теневого кабинета». И хотя сейчас Harvard Business School успешно играет в демократию, открывает интернет-доступ к своим ресурсам, спонсирует массовые онлайн-курсы, принимает у себя церемонию вручения «Шнобелевской премии», но в сущности учит «сливки общества» все тем же классическим «400 сравнительно честным способам отъема денег у населения».
Executive: Что придет на смену Harvard Business School?
О.З.: Пока существуют сравнительно честные способы отъема денег и транснациональные корпорации их успешно реализующие – «Гарвард жил, Гарвард жив, Гарвард будет жить!». Как никак, и HBS, и MBA уже перешагнули свое столетие. Правда, за прошлый век и HBS, и корпорации благополучно лишились своей исключительной монополии на знания по добыванию благ капитализма, многократно самодискредитированные. Тем не менее, пока MBA не охвачены последние племенные вожди Папуа-Новой Гвинеи, индейцы Амазонии и наши малые народности Крайнего Севера, HBS свою поступь не остановит.
В сравнительных потребительских обзорах Гарвардcкую школу обгоняет какой-то неизвестный флоридский колледж (просто по четырежды меньшим ценам на обучение), а подпирает – Stanford , в программах которого есть актуальные, социально-значимые и междисциплинарные подходы к современному международному бизнесу. Причем, не просто как модный тренд, а как реально возникающие новые отрасли новых индустрий, новые организационные структуры с новыми моделями управления и т.п. Кондовое словосочетание Business Administration во многих нынешних программах западных школ заменяется на креативно-маркетинговое авангардистско-постмодернистское Leadership in Governance.
Германия, четвертая экономика мира, трем буквам MBA предпочитает сокращение Dipl. Ing (Дипломированный инженер), и по-старинке учит своих индустриальных лидеров технологиям и прочей производственной и производительной конкретике. Президент Франкфуртской школы финансов и управления Удо Штеффенс, в интервью Financial Times сказал: «Немецкое высшее образование фокусируется на производстве осязаемых ценностей». Я понимаю это так: в Германии учат реальному созданию материальных ценностей, а не казиношно-биржевым фокусам перепродажи друг другу токсичных и прочих мусорных активов. При этом немецкие бизнес-школы работают на экспорт: на 70-80% учат выходцев из других экономик, не упуская случая, как и американцы, продвигать через них по миру свои технологии.
Мир стал многополярным, и в деловом образовании сосуществуют сейчас классический MBA старой школы времен индустриализации Генри Форда, и постиндустриальный MBA финансовых спекуляций на бирже, слияний и поглощений. Одновременно происходит и смена «делового администрирования» на «командное лидерство», «управления изменениями», и программы инновационного и социального предпринимательства.
И ни у кого нет монополии на истину в первой и последней инстанции, поскольку MBA худо-бедно, но отражает «весь этот джаз». Выбор за каждым – учиться, как самому создавать ценности, или как извлекать свою выгоду из чужих. Второго, увы, больше, но кризис замечательно обнажил и суть одного, и, прошу прощения, «сучность» другого подхода.
Есть и подход третьего – социального – сектора: бенгалец Мухаммад Юнус, своими микрокредитами беднякам (сумма кредита ~$20) умудрился не просто поддержать, а обеспечить устойчивое развитие местных сообществ Бангладеш и получить за это Нобелевскую премию мира в 2006 году. Он дал импульс для развития не только микрофинансирования (индивидуального и малого предпринимательства), но шире – «социального предпринимательства», решения социальных проблем в мире. Устыдил акул империализма и поставил в тупик классическое «деловое образование» – чему и как учить, если вокруг на глазах рушатся все устои и модели честного отъёма денег. И вот уже в Испании появляется программа курса магистратуры «Микрокредитование малого предпринимательства».
Лучше всего о нынешней смене парадигм, не технологических, экономических и образовательных, а глубже – нравственных (отказе от ложных ориентиров и возвращении к исходным и непреходящим общечеловеческим ценностям), говорит хотя бы комедия Ридли Скотта «Хороший год» с Расселом Кроу. Его герой Макс, хваткий и расчетливый биржевой трейдер, делает осознанный выбор между успешной карьерой на Лондонской бирже и восстановлением маленького виноградника на юге Франции, доставшегося ему в наследство от дяди. Очень показательно для описания общего восприятия и настроения обычных нормальных вменяемых людей. Back to Basics – возвращать исходное значение понятию инвестора как вкладчика в созидание, а не биржевого спекулянта, как сейчас, изымающего ценности из оборота в свой карман.
Executive: Когда замечательное будущее,о котором вы говорите, придет на смену широко понимаемому Гарварду?
О.З.: Оно уже пришло, но Гарварда никто не отменяет. Гарвард хорошо учит классике «прихватизации» (слияниям и поглощениям) и деланию денег из воздуха: спекуляциям на бирже и раздуванию финансовых пузырей. Все прочие – припудривают то же самое корпоративной социальной ответственностью, лидерством в команде и поиском устойчивости развития все той же прихватизации. Хорошо учат и беспардонному «мерчандайзингу» – превращению в «товар» чего угодно, от идей до людей, даже не задумываясь ни об их потребительских свойствах, ни о потребителях и их потребностях, ни о каких-либо ценностях вообще, кроме собственной потребности продать и наварить.
Однако, тот же матерый элитарный Stanford выискивает в нынешней социально-экономической пищевой цепочке и находит conscious capitalism («сознательный капитализм»), открывает Центр социальных инноваций и держит руку на пульсе новых бизнес-моделей и бизнес-процессов.
Старый добрый Оксфорд – Said Business School – держит марку. Привносит свою образовательную корпоративную культуру и бизнес-этику в циничный мир чистогана, обучая отношению к любому Делу как к науке, искусству и ремеслу. Принимает у себя «Глобальный форум социальных предпринимателей» Джефа Сколла и обучает социальному предпринимательству, открывает Интернет-институт как междисциплинарный исследовательский и образовательный центр новой сферы человеческой деятельности.
Так что представлена вся шкала ценностей и весь спектр подходов к бизнесу и управлению. От подмены бизнеса коммерцией и фетишизации прибыли, как смысла любого предпринимательства, до здравого смысла и общечеловеческих ценностей, когда бизнес онтологически понимается как «Дело» – самореализация собственных организационно-предпринимательских способностей для удовлетворения чужих потребностей в товарах и услугах. И учат в мире уже по большей части управлению собственным делом, независимому предпринимательству, или как минимум - самостоятельному принятию ответственных и взвешенных управленческих решений, а не деловому администрированию собственной карьеры.
Добавлю. Тяга к знаниям постоянна и на мой взгляд - даже с точки зрения образования лучше всего ''научиться'' не только познавать чужие знания и опыт, но и научиться доверять своим мыслям и чувствам.